Кретч. Гимн Беглецов - Страница 10

Сэм какое-то время молчал, а затем ответил будто не своим голосом:

– Думаю, можно попробовать.

– Это, конечно, не сад Фейрфакса…

– Вот именно! – выпалил Сэм, а затем, вдруг поняв, что поднял голос на деда, встал из-за стола и направился в свою комнату, на чердак. Остановившись на полпути, он произнес, даже не повернувшись к Баррику: – Прости.

Лишь когда захлопнулась чердачная дверь, садовник понял, какую страшную ошибку он совершил, понял, как оскорбил внука. Было сложно в это поверить, но мальчик до сих пор страдал из-за тех страшных событий, что произошли четыре года назад… Похоже, одно лишь название замка отозвалось болью в его душе.

Баррик так и не узнал, как погиб его сын. Он так и не узнал, почему на следующий день после этого им приказали покинуть замок. Тогда в это было невозможно поверить – их семья следила за садом Фейрфакса много поколений. Баррик был уверен, что мальчик знал, что тогда произошло. Но почему-то до сих пор он не рассказал ему. Возможно, именно поэтому слова о замке так обожгли Сэма.

Закончив ужин, Баррик убрал со стола, закрыл ставни, чтобы смог, уже поднявшийся на уровень второго этажа, не проникал в дом, и вдруг понял, что не сможет сегодня уснуть. Что-то внутри болело. Его мучил необъяснимый страх.

Послышался скрип на крыше дома. Баррик вздрогнул. Затем скрип повторился на внешней стороне стены, но после этого все стихло.

Баррик взял со стола одну из зажженных свечей и направился к комнате внука. На него вдруг нахлынуло беспокойство.

Что, если Сэм сбежал? Что, если он покинул дом, как когда-то сделала его мать, чтобы больше никогда не вернуться? Вдруг он тоже что-то почувствовал, и теперь…

– Я должен попросить у тебя прощения, – произнес он тихо, даже не надеясь, что внук его услышит. – Мне не стоило…

Дверь отворилась, и Баррик заглянул в комнату. Ему показалось, что там было пусто, и сердце его больно кольнуло. Но вот дрогнуло пламя свечи и неровным светом очертило силуэт юноши. Он стоял посреди комнаты и читал что-то написанное на клочке бумажки. Читал в полнейшей темноте. Показался и второй силуэт – черный ворон переминался с лапки на лапку, стоя на столе. Завидев Баррика, ворон крикнул и взмахнул своими широкими крыльями. Неожиданно мощный поток воздуха задул свечу, и когда садовник вновь зажег ее от спички – птицы уже не было, так же как и записки в руках внука.

– Что это было? – спросил Баррик.

– Ты бы мог устроить меня на работу в особняк Гирхарт? – вместо ответа спросил внук.

Садовник на секунду задумался, а затем произнес:

– Думаю, да…

– Завтра.

– Я даже не знаю…

Странное поведение внука пугало его.

– Завтра у меня свободный день, и я бы хотел поработать в саду, – вдруг произнес Сэм совсем другим голосом, спокойным и простым. – Я слышал, что особняк вновь заселили. Ты можешь мне помочь туда устроиться?

Баррик улыбнулся. Ну наконец-то его мальчик набрался ума-разума.

– Ну конечно.

Алиса

Озера они достигли только к вечеру. О приближении к воде возвещал густой туман. Его белое марево поднималось где-то вдалеке и постепенно, по мере движения, обволакивало путников со всех сторон. В какой-то момент Алиса поняла, что дымка простирается не только впереди, но уже и позади их маленькой группы. Воздух был горячим и влажным. Туман становился все гуще и даже окутывал ноги лошадей. От каждого их шага он приходил в движение – клубясь, извиваясь и вновь успокаиваясь. Как до этого исчезли очертания деревьев и небеса, исчезла и дорога, от нее остался лишь цокот копыт по старинной брусчатке. Вокруг царил туман и то странное свечение, что источала его неосязаемая поверхность.

В какой-то момент, когда Алисе уже начало казаться, что мир вокруг перестал существовать, впереди замаячил одинокий огонек фонаря.

– Бродячие огни, – буркнул Эрик, – пытаются завести нас в гиблое место.

– Давно мне не приходилось слышать такой глупости, – фыркнула девушка, хотя где-то внутри она с большим трудом смогла подавить испуг.

Постепенно, по мере их приближения, в тумане начали прорисовываться силуэты построек. Наверное, с дюжину косых избушек будто выросли тут из-под земли, уже покосившиеся и покрытые мхом. Алисе приходилось и до этого видеть нечто подобное – заброшенные рыбацкие деревни все на одно лицо. Даже несмотря на все старания ее отца, последние годы были очень тяжкими для его подданных. Теперь же, после того, что случилось… все, должно быть, стало еще хуже…

Где-то вдалеке гаркнул ворон, отвлекая аристократку от мрачных мыслей. Она бросила взгляд в сторону бродячих огней и обнаружила странного вида конструкцию, пришвартованную к каменистому берегу. Судя по всему, это и был паром. Большой газовый фонарь располагался на его борту. Яркий и ровный свет разгонял туман и резко очерчивал все детали. Паром был большим, сбитым из грубых досок и тонких листов железа. От лампы к баллону с надписью «Газ» тянулся шланг. Еще один шланг шел от баллона к двигателю. Конструкция парома была гротескной. Нельзя было понять, где у него нос, а где корма. Все было покрыто грязью, копотью, тиной, маслом, какими-то бурыми пятнами… да и вообще лишь-Высшие-знают-чем.

Лэнгли возился с какими-то ящиками, перетаскивая их то ли на борт, то ли на берег. Он все так же был облачен в свою поношенную шинель.

– Как добрались? – спросил он вместо приветствия.

– Бывало и лучше, – чуть ли не простонал Томас. День в седле, похоже, доконал деда.